Курский говор

...Не пересыхал поток курян, уезжавших в Сибирь добровольно и навсегда. Уезжали они туда не от хорошей жизни. Но никогда не теряли духовной связи со своей малой родиной...

Крестьян-переселенцев из центральной России перешло за Урал и разместилось по Сибири в последние два десятилетия (перед мировой войной 1907-1913) около 4 миллионов человек. Большинство новоселов образовало свои отдельные поселки на отведенных им в надел участках свободных казенных земель. В этом числе было и наше село, Святославка.

Понятно, что выходцы каждой местности пользовались своим наречием и своим говором. Так как Святославку основали переселенцы из Курской губернии, соответственно они и общались с курским диалектом.

 

В наше время современный русский язык уже совсем утратил тот диалект, на котором говорили более ста лет назад наши предки.
И вот, если мы сравним то, что было, скажем, сто лет назад, с тем, что есть сейчас, – можно просто удивляться, насколько поменялся наш язык.

- Проезжая в середине XIX века по Сибири, журналист и писатель Сергей Иванович Турбин записал в своем дневнике интересный диалог:

- Здравствуйте, братцы! Вы курские?

- А курскаи, усе (все) как есть курскаи. А твоя милость откелича? С наших сторон, что ли-ча? - посыпались вопросы.

- Нет, братцы, я орловской, только долго жил в Курске.

- Орловской, ето значит сусед, усе едино. - Ребята, снявши шапки, побросали телеги и обступили повозку. Молодые парни, по курскому обычаю, молча разинули рты (признак особого внимания). Душою я невольно перенесся на родину.

- Давно вы переселились?

- Дамно. Годов тридцать есть; ети усе понародились здесева; я мальчонкой пришел, - отозвался мужик постарше. - Стариков много примерло, а кое-какие ешшо есть.

- Где же вы живете?

- А тут поблизости, версты четыре.

- И где четыре! ня буде четырех, - три.

- Я табе говорю, четыре.

- А я табе говорю, три. "Спор поднялся".

Полковник Турбин заинтересовался земляками и велел свернуть в их деревню "Плетнево", потому что выселены из села  этого наименования  в Курской губернии.

Описав весьма живо, кратко и картинно свой въезд в село и изменение в костюме курян в Сибири, автор так описывает их тоску по родине.

-Поместившись в большой и довольно чистой горнице, я стал расспрашивать о житье-бытье, и мне рассказали вот что:

- Таперича ничего, как будто попривыкли, а попервоначалу - беда. Пуще всего бабы голосом голосили. У нас они, сам знаешь, привыкши два раза в год к Владычице, Знаменью Коренской божьей матери ходить, а здесь етаго заведения нетути - ну и тосковали. Другое, опять наша сторона садовая, а здесева нет табе ни яблочка, нет табе ни дульки, - етим скучали. Веришь ли, отселева баб пять, должно быть, у Коренную, к девятой пятнице ходили. Что ж, бог привел, поворотились. Пробовали мы и яблони садить, семечками, стало быть; взой деть , рас теть , а там пропа деть . Что будешь делать. Климант такой, что ли-ча? А вот насчет хлебушка - ничего, земля уродимая. Пашаница растеть, рожь, только настоящей аржи тут самая малость, больше ярица. Скус тот же, а силы нет. Насчет скотинки тоже слободно, а чтоб лошадей крат, как по нашим местам, здесева че слыхать.

- А каковы соседи?

- Всякие есть: и худые и добрые... Насчет сибирских, мы их чалдонами дразним, больше чаями занимаются, а работать не охочи. Иные живут справно, а есть и нищета. А то вот недалеко новоселы калуцкие: к пахоте непривычны, народ лесной, то бедуют, то есть так бедуют, что боже мой!..

Подали самовар, и, нечего греха таить, кажется, не чищенный со дня покупки.

- Э, да вы чай пьете?

- Нет, мы к нему непривычны; молодые стали баловаться. Его мы больше про чалдонов держим: яны без етаго не могут.

- А чалдоны у вас часто бывают?

- А то как же? Известно, по-суседски: хлебушка когда купить, когда взять до новины.

- Разве у них нет хлеба?

- Есть, как не быть, да все меньше супроти нашего, им так не спахать: мы на том стоим"...

- Душою я невольно перенесся на родину.  Переселенцы из Курской губернии хранили обычаи и обряды наиболее полно по сравнению с другими переселенцами еще в середине XX века. Для выходцев из Курской губернии и их потомков была характерна не только память о своих обычаях и обрядах, но и хорошо осознаваемая интерпретация их смыслового значения.

На Троицу, отмечавшуюся в течение трех дней, как и у других переселенцев, категорически запрещалось работать, осуждать людей, ругаться. Духовым днем считалась суббота накануне воскресения - Троицы. В этот день было принято посещать могилы умерших родственников. На кресты вешали сплетенные из цветов венки, которые оставались там до следующего праздника.

Во время посещения захоронений пели духовные стихи и трапезничали. В дом же приносили березовые ветки и ставили их на стол, под иконы. Девушки плели венки и носили их только в доме. После троицкой недели их сжигали или закапывали в землю. Делалось это для того, чтобы по ним никто не ходил, ни люди, ни животные.

Интересная особенность: курские переселенцы не красили яйца в качестве поминального угощения к Троицкому родительскому дню. В семьях с курскими корнями на Троицу было принято собирать травы и цветы. Их несли на кладбище, ими застилали полы изб и хозяйственных построек: "Абы зелень была!" В памяти курских сибиряков сохранились веселые припевки: "Скоро Троица - земля травой покроется!", "Троица - зеленый сад откроется!" Куряне любили крестные ходы. Самые торжественные происходили на Троицу и Рождество. В эти дни священник заходил в дома, служил молебен. Как правило, духовника одаривали чем-либо из съестных припасов.

Из этого диалога можно увидеть, что часть традиций от курских переселенцев, в наше время, еще кое-как соблюдаются.

Люди старшего поколения хранили память прожитых лет, опыт, обычаи, которые они с радостью предавали новым поколениям.

Сегодня мы можем незаметно разрушить свои корни, забыть свои истоки в погоне за чужими идеалами. К сожалению, нынешний народ, вечно занятый и спешащий делать карьеру и деньги…