Сайт села Святославка - От Ливны и Орла до Берлина

Четверг, 25.04.2024, 11:12

Приветствую Вас Гость | RSS

От Ливны и Орла до Берлина

Регистрация

Вход

Меню сайта

ВХОД НА САЙТ

Поиск

Старое фото жителей села

Раздел школьныx фотографий

Старое фото самого села Святославка

фото села в наши дни

Наш опрос

метки

От Ливны и Орла до Берлина

Много горя пришлось испытать Ивану Григорьевичу Шаламову за свои 80 лет жизни. Но много у меня было и радости, - говорит он. - Я встретил верную и преданную спутницу жизни, много добрых и светлых людей прошли через мою судьбу. Я познал радость Победы, выжил всем смертям назло.

Родился Иван Григорьевич в селе Святославке в крестьянской семье. Отца и деда, двух замечательных кузнецов из колхозов "17 лет Октября" и имени Буденного, арестовали зимой 1938 года и расстреляли как "врагов народа". Посчитали, что они сельские богатеи, а у Григория Александровича, отца И. Г. Шаламова, была лишь корова, лошадь, нетель, несколько овец и простой домик, но труженик и специалист он был отменный. Чем был богат, так это детьми, их осталось сиротами пятеро. К семье "врагов народа" отношение было жестокое. Все, что у них было: зерно, сельхозинвентарь, "лишнюю" скотину отобрали. Даже на чердаке отыскали все, что успели спрятать. И остались дети и их мама лишь с картошкой, на ней и продержались до весны. А весной колоски собирали, черемшу, летом ягоды, грибы. Ваня любую работу за кусок хлеба делал, пас у частников коров, вместе с сестрами у чужих людей работал. Спасибо председателю колхоза Поликарпу Головину, он пожалел ребятишек и вернул их в колхоз, хотя сильно рисковал, ведь он помогал семье "врагов народа". Со школой пришлось навсегда проститься, нужно было работать: пахать, боронить, сеять, хлеб в Ижморку возить, пас у частников коров, вместе с сестрами у чужих людей работал. Когда в колхоз пришли первые трактора ХТЗ, Ваня научился на них работать и мечтал стать трактористом. А тут началась война и в декабре 1941 года он был призван на фронт.
Учился стрелять из автомата и пулемета в "учебке" Томска, а из винтовки он сразу хорошо стрелял, потому что в селе слыл хорошим охотником.

Мой первый бой

Весной 1942 года в Томске сформировали стрелковую дивизию и отправили в Воронежскую область под город Ливны. Здесь он попал под первую в своей жизни бомбежку, увидел первых убитых и раненых советских солдат. Дивизия шла безоружная, рискуя быть уничтоженной. "Выброси немцы к нам в тыл взвод автоматчиков,- они бы нас как цыплят перестреляли, вспоминает фронтовик. - И лишь когда я получил ручной пулемет, то почувствовал себя настоящим солдатом, способным за себя постоять".
Он помнит свой первый бой: "Мы шли по полю, где рожь высокая и густая, видимости почти никакой. Хорошо я на плече нес пулемет, а рядом мой второй номер, Саша, шел, нес банки с лентами. Немцы из ржи выскочили неожиданно, но я успел дать очередь первым. Не растерялся и Саша, вслед за мной он открыл огонь из автомата. Это были первые убитые фашисты, которых мы зачислили на свои счет".
А дальше были кровопролитные бои за каждую деревеньку, за каждую высотку. Немцы были сильны и изобретательны. И стрелковый полк, где он воевал, попал в окружение. Об этом И. Г. Шаламов - рассказывает так: "Мы держали круговую оборону, нас долбила авиация и артиллерия. Командир полка собрал ударную группу и поставил задачу: прорвать окружение. И ценою больших жертв мы прорвали немецкое кольцо, пошли на соединение с нашими частями, которые спешили к нам на помощь. Но немцы открыли по группе прорыва минометный огонь из шестиствольных минометов. Одна мина разорвалась близко и осколками мне посекло ноги. Когда мы прорывались, я приметил колодец, стоящий на краю хутора, и пополз к нему. Мне очень хотелось пить и была вероятность, что там меня найдут наши. За собой я тянул ручной пулемет, знал, что бросишь оружие - попадешь под трибунал. Там, возле колодца, и нашли меня подоспевшие пехотинцы и унесли в сад, где лежали десятки раненых солдат. Мои спасители оставили расписку, что пулемет у меня они взяли, чтобы воевать. Два месяца лечили меня в госпитале на Урале, в городе Бузулук. До конца Ивану Григорьевичу долечиться не пришлось, немцы рвались к Сталинграду и его, других солдат выписали и отправили на фронт. Но в пути воспалились раны и опять госпиталь, но уже в Саратове. И лишь весной 1943 года он смог нормально ходить, медицинская комиссия хотела его отправить домой долечиться, но пришел приказ, всех, кто стоит на ногах и способен держать в руках оружие, направить под Курск и Орел.

Освобождение Орла

"Меня зачислили автоматчиком в 31 отдельный танковый полк, которому предстояло сражаться на Курской дуге. Жуков собирал туда танковые полки, которые должны были разгромить немецкие бронетанковые силы. Он знал, что после поражения под Сталинградом немцы попытаются взять реванш. Мы были в резерве главного командования. К нам поступила новая техника, модернизированные танки Т-34 с длинноствольными мощными пушками. Тридцать пять танков было в полку, на каждом десант - по двенадцать автоматчиков. Командование поставило задачу взять село Поныри, а потом освобождать Орел. Я помню, что командир полка, а он пожилой мужчина, перед боем сказал: "За Родину, за Сталина, с Богом". В нашем полку были собраны опытные танкисты и пехотинцы, но мы вынуждены были остановить наступление, чтобы не потерять пехоту.
По нам били артиллерия, авиация, пулеметы, минометы. Танки пошли в бой самостоятельно, а мы по лощине пробивались к селу. Танкисты прорвали оборону, правда, штук пять горело, были и подбитые, а остальные подавляли артиллерию, пулеметы, утюжили немецкие окопы. Мы сражались в окопах, а там побеждает, кто смелей, хитрей и везучей. Первую линию обороны мы смяли, а вот вторая оказала дикое сопротивление и атака захлебнулась. Утром наш полк пополнили танками и пехотой, каждый третий-четвертый в отделении был ранен или убит. И опять бой, опять потери. Вторую линию мы тоже прорвали, за ней, в лесу, было много немецких раненых, но мы их не расстреливали, как делали немцы с нашими, а брали в плен.
А потом освобождал Орел, получил за эти бои медаль "За боевые заслуги". Это была первая награда и она мне особенно дорога. После Орловско-Курской дуги немцы не стали такими остервенелыми. Они поднимали руки, сдавались в плен, и мне показалось, что они выдохлись, сломались".

Белая Русь моя

А дальше путь бойца пролегал по землям Белоруссии. "Белая Русь была немцами сожжена. Они жгли деревни, мстя населению за партизанскую борьбу. Трубы вместо деревень стояли, - вспоминает И. Г. Шаламов. - Наш танковый полк сражался героически. Его посылали туда, где трудно. С боями мы дошли до Гомеля, и здесь я получил второе тяжелое ранение. Мы шли в атаку под прикрытием танков и рядом разорвался снаряд, мне достались два осколка. Один пробил грудь, легкое и застрял там, а другой ударил под правую лопатку. Это было 16 ноября 1943 года. Лечили меня в Казани до апреля 1944 года, врачи чудом выходили. Здоровье было очень слабое, и меня отправили учиться на шофера. После ускоренных курсов был откомандирован в артиллерийскую часть, успел участвовать в боях за освобождение Белоруссии. Получил звание младшего сержанта, был командиром отделения тяги, мне подчинялись три шофера, которые, как и я, на машинах "Студебеккер" перевозили самые мощные пушки-гаубицы.

Из гаубицы по фашистскому логову

" Польшу освобождали трудно. Немцы сопротивлялись, и нам приходилось в Познане бить прямой наводкой по толстенным стенам крепости, чтобы подавить сопротивление фашистов. Еще тяжелей было брать Варшаву, но и ее с помощью Войска Польского освободили. За что имею медаль.
Самым трудным было форсирование Одера, там погибли сотни наших солдат.
Пока бои шли на подступах к Берлину, работы у нас было много, но гибло нашего брата мало. Мы стояли на почтительном расстоянии от центра Берлина и били по наводке командира батареи, который находился в черте города, на передовой. А вот когда начались бои в самом городе, то громоздкие машины и артиллерия стали уязвимы. Нас направили на самые тяжелые участки, где немцы засели в подвалах или на первых этажах домов. Были у немцев укрепленные бункеры с бойницами для пушек. Их нужно было выкуривать оттуда. Били мы и по верхним этажам рейхканцелярии, когда их долго не могли взять наши войска. Но чтобы пушку доставить на место боя, приходилось постоянно рисковать. В моей машине лежали снаряды и любое попадание могло привести к взрыву. Так и случилось у рейхканцелярии, но я чудом остался живым. Когда загорелась подбитая машина, я успел выскочить и спрятаться за стену. От взрыва разнесло машину и исковеркало пушку. Мне, как более опытному, приказали садиться на другую машину и выполнять приказ. И он был выполнен.

Встреча на Эльбе

После падения Берлина нас бросили на запад, к реке Эльбе. И здесь мы встретились с американцами. Они переправлялись на надувных лодках, кричали: "Победа! Дружба! Мир!", обнимали нас и угощали виски. Мы тоже хотели их угостить ухой, кинули в реку несколько гранат, но рыбы всплыло мало, а Эльба такая быстрая, что мы на надувных американских лодках ничего не успели поймать. Так что я перед американцами в долгу. Но праздновать нам долго не дали, перебросили машины, для перевозки техники с немецких заводов в Россию. А потом мы возили и уничтожали из немецких хранилищ наряды, мины, торпеды. И здесь меня второй раз спас Господь. Я вышел из машины, когда привез снаряды для выгрузки и уничтожения, отошел далеко в поле. Разгружали машину солдаты, которых не отпустили домой, а заставили делать это опасное дело. Что там случилось, не знаю. Может они уронили снаряд, может ударили по взрывателю, но раздался взрыв и там, где стояли машины и люди, осталась лишь глубокая воронка. Я был контужен, на мне порвало одежду, но не был ранен. Демобилизовался я в 1946 году.

Здравствуй, Родина!

Вернулся в Святославку через пять лет. Здоровье было на нуле. Беспокоили раны и осколки. Они нагнаивались, приходилось через месяц-два ложиться в больницу и лишь через годы операцию рискнули сделать в Новосибирске, а затем в Новокузнецке, где вытащили два злополучных осколка. Работал пчеловодом, а перед пенсией на нефтебазе. Спасибо жене Зинаиде Карповне, которая все эти годы ухаживала за мной, как могла помогала при болях. С ней мы прожили пятьдесят шесть лет в любви и согласии. Наш сын, Виктор, врач-терапевт, работает в Ижморке, врач-невролог наша внучка Елена, работает вместе с ним. Спасибо им за заботу о нас, ведь сейчас к нам старикам привязываются всякие болезни. Жизнь была трудной, но я и моя жена всегда жили и живем по совести, с добрым сердцем к людям, с надеждой на хорошее.
Ю. МИШУТА.
6 августа 2002 год.